Надзиратель ушел. Возможно, побежал докладывать начальству о легкой победе новенького над «серьезными», а может, просто решил, что в камере не происходит ничего экстраординарного. Макс скоротал немного времени, подвергнув тщательному обыску распростертые тела, соломенные матрацы на железных койках и всевозможные укромные уголки. Что-то подсказало ему, что надо это сделать. Нашелся длиннейший остро заточенный кованый гвоздь из тех, какими сшивают бревна, кусок газеты и полотняный мешочек сушеной конопли. Заточку и наркотик Макс выбросил в крохотное оконце, а газету попробовал читать. В обширной передовице сообщалось о происках бандитского правительства Аламеи, еще недавно засылавшего в мирную Оннели всего лишь шпионов, а теперь еще и диверсантов, взорвавших где-то паровую молотилку. Сообщалось также о новом витке тарифной войны, о смерче, прошедшем в южных районах, и о нашествии вредителей на посевы ячменя, причем читатель плавно подводился к выводу о том, что за смерчем и вредителями стоит, конечно же, правительство Аламеи. На обратной стороне обнаружилась статья некоего Рудиста Импетиго о новом прогрессивном способе засолки грибов. Была заметка о скотнице Пилипе Фих, родившей на прошлой неделе шестерню, после чего количество ее отпрысков увеличилось до двадцати. Сообщалось, что гласные окружного совета обратились в правительство с просьбой о присвоении Пилипе звания почетного сенатора, а пока предложили всем обращаться к ней не иначе как «ваше высокоплодородие». Шли также объявления о продаже скота и птицы.