Когда мы наконец вернулись в дом, я почувствовала, что вымоталась сильнее, чем после любого экзамена. Сидеть под прицелом сотен любопытных глаз, делать вид, что ничего не происходит, да ещё поддерживать беседу на викинговском потребовало всех сил. И я никак не могла понять — чего хочет конунг? Мучило ощущение, есть какой-то подтекст, какая-то подоплёка, которой я не улавливаю. И это беспокоило не меньше, чем надобность обдумывать каждое сказанное вслух слово. Морально тяжело. И физически тоже. Потому что я переела. И очень хотелось чистой воды — из-за превращения спирта в сахар пришлось нахлебаться сиропа. Эх, вот бы оказаться сейчас в нашей с Бри комнате в общежитии — чтобы раздеться и, ни о чём не думая и не беспокоясь, завалиться с книжкой и кружкой душистой тёплой тайры на кровать — читать и спокойно, в тишине, размышлять.