«Ну я и засиделся… и объелся. Танши, ты тут пригляди за всем, а я схожу — прогуляюсь. Огляжусь, посмотрю, не засечёт ли чего злобомер, послушаю, о чём люди говорят. Если что, зовите меня — мигом буду!»
«На три балла, если не соберёшься. Считай это твоей собственной шишкой на лбу».
Пока мы робко стягивали ушанки и валенки и переглядывались, прикидывая, как бы свести ущерб от водных процедур к минимуму, Сианург, который свято верил в воспитание личным примером, бодро бултыхнулся в прорубь. Поплыл саженками к дальнему концу… но не успел домахать до середины, как вода впереди вспучилась горбом, разошлась с шумным плеском, и из глубины всплыла здоровенная чёрная башка. С вот та-а-акими огроменными зубами.
Шон возник прямо из воздуха за моим плечом. Странно — как это он, без портала? Или я не почувствовала?
А презрительно глядящего на меня настоятеля Фаринхолда вдруг перекосило так, что тот был вынужден сделать шаг в сторону, чтобы сохранить равновесие. На полу, там, где он только что стоял, остался лежать отвалившийся каблук с торчащими из него гвоздями. Но этим дело не ограничилось — отступив, священник зацепился подолом за ручку кресла, раздался треск рвущейся ткани… в рясе на уровне бедра появилась здоровенная прореха со свисающим наискось лохматым лоскутом. Ансоний дёрнулся — и зря. Второй каблук последовал за первым и, мало этого, откуда-то отлетела пуговица.
— Не больше, чем к лорду Лину, — не совсем понятно ответил Ас.