– Чего ж ты теперь хочешь? Ты – один на один со своими проблемами, и она одна. Кстати, и у Конфуция есть мудрость на этот счет. Ты вот расстраиваешься, что Наташа не поделилась с тобой, а ведь ты и сам ничем с ней не делился. Ученик спросил: «Есть ли слово, которым можно было бы руководствоваться всю жизнь?» Философ сказал: «Это – снисходительность; чего сам не желаешь, того не делай другим».
Мама всегда проявляла деликатность, стараясь не называть вещи своими именами, но слова выбирала такие, в каких отчетливо читался подтекст. Весь год она беспокоилась о том, что ее сын становится алкоголиком. А какой же он алкоголик? Алкоголики не могут перестать пить, даже если очень захотят, а он, Виталий Кирган, может. Просто пока не хочет. А как только захочет – непременно бросит, сразу же.
– И зачем мне это? Как их показания могут повлиять на оценку всех остальных доказательств?
– Но ведь вы родные брат и сестра. И тот, кто оставил вам наследство, это же ваш общий родственник. Значит, Толик в принципе тоже мог бы рассчитывать на эти деньги. Подумай хотя бы об этом.
И вот это «мне уже все равно» она повторяла через фразу. Под конец Кирган готов был взорваться и придушить Наталью Аверкину собственными руками. Чем ближе к вечеру, тем больше ему хотелось выпить, и теперь его выводило из себя всё, буквально всё, каждая мелочь.
Сыщик невнятно хмыкнул, пожал плечами и, отойдя подальше, снова принялся названивать куда-то. Судебный медик закрыл чемоданчик и встал.