– Вы полагаете, я мог успеть выстрелить? – Комиссар повернулся на каблуках, сделал шаг и остановился перед Севкой.
– То есть ты чуть не спровоцировал химическую войну только для того, чтобы поставить нас в безвыходное положение?
– Да, ты бандитствовал только от своего имени, без политических лозунгов, я помню… Только вот продотрядовцев в восемнадцатом ты резал, а не белых карателей…
– Наверное… – кивнул комиссар. – На таких вещах и прокалываются обычно. По мелочам. То есть из-за такой ерунды немцы лишились удовольствия лично поболтать со мной…
– И к тому же сержант лично передал мне записку и карту… – Комиссар еще раз взглянул на карту, потом сдвинул рукав плаща и взглянул на часы. – Петрович, на перекрестке, возле танка, останови. И просигналь на броневик.
– Нет, вы будете заниматься по индивидуальной программе и как можно чаще появляться в Москве. И будете сопровождать меня по делам. Не на фронт, а в места безопасные и людные.