Смотрел на убитого, и улыбка сияла на его лице – от уха до уха.
Летчик же не тронул голого парня. Побрезговал, посмеялся, решил не тратить зря патроны… Но ведь не тронул. Может, и пехотинцы, увидев голого русского, не станут стрелять, а заберут… Сдадут в лагерь, там на допросе какой-нибудь немецкий офицер с моноклем в глазу – обязательно с моноклем – станет задавать вопросы, выяснит, что этот советский несет полную ерунду, явно врет… «Ахтунг, фойер!» – так, кажется, подавали команду на расстрел в кино.
– Не знаю… Оба имеют, возможно, какое-то отношение к путешествиям во времени…
– А и помоги… Только осторожно. И воды кто-нибудь найдите, руки сполоснуть. – Орлов стал закатывать рукава на гимнастерке, стоя на коленях возле полковника. – И ты поставь кого-нибудь часовым со стороны дороги, сержант.
Над хребтом появился край солнца, но в долину солнечный свет пока еще не проник.
– И что? – спросил Севка. – Что я должен понять из рассказанного? Что не все так сложно? Что меня могли так долго вести к вам только для того, чтобы просто на что-то намекнуть? Использовать? Не слишком ли банальный вывод для истории, рассказанной вами с таким многозначительным видом? А вы еще говорите, что героический дедушка ее рассказывает своим ученикам… Первая лекция…