– В машину. – Комиссар пропустил Севку на заднее сиденье, сел рядом и захлопнул дверцу.
Лезвие блестело очень зловеще. Севка внутренне содрогался всякий раз, когда оно прикасалось к его щекам, подбородку, горлу. Но рука у лейтенанта была легкая, чувствовалась практика, так что все обошлось без порезов и травм.
Наверное, их хоронить не будут. Это ж придется потратить столько времени, чтобы вырыть ямы, а потом забросать тела землей. Вряд ли Евгений Афанасьевич станет марать руки лопатой. И генерал не станет утруждать себя. Остаются для благого дела Никита, Костя и Севка, но им могут просто не разрешить.
Капитан снова посмотрел на часы, хотел что-то сказать, но тут услышал шум автомобильных моторов.
Севка просто не представлял себе, что боли может быть так много. И что она может быть такой… изысканной, что ли… И даже без тех самых разрушений.
– На инструктаже… Вы вышли со старшим сержантом, а мне как раз и приказали… А что?