– Ко всему. Стрельба, рукопашный бой, минно-взрывное дело, оперативная подготовка – всего понемногу.
Севка снова захрипел, перед глазами поплыли радужные пятна.
– И примите к сведению, Всеволод Александрович… – Севка снова не оглянулся.
Два «ЗИС-6» съехали в заросшую лесом ложбину.
Луч фонаря опустился ниже, осветил женщину, стоящую на коленях, и тело, лежащее на мостовой. Черная милицейская шинель. Стоптанные сапоги. Рука, откинутая в сторону. Луч осветил лицо.
И лежать голыми чреслами на грязной земле тоже было не слишком правильно. «Голыми чреслами по грешной земле», – мысленно продекламировал Севка. Его за склонность к заковыристым и цветистым выражениям не любили одноклассники, девушки считали забавным, а старшина роты – слишком умным. Со всеми вытекающими последствиями. А преподаватели на филфаке полагали подающим надежды.