– Евграф Павлович… – печально улыбнулся комиссар. – Не могли меня так плотно пасти. Не могли.
– Или если пауза получится дольше чем десять минут – тоже можешь ехать. – Мордасов докурил папиросу, отбросил окурок. – Бывай, танкист!
– Цыпленок тоже хочет жить, – пропел самый молодой из группы, рыжий паренек лет восемнадцати. – Извините, вырвалось.
Егоров хотел что-то сказать, бросить в лицо капитану что-нибудь обидное, но не смог произнести ни слова. Ему показалось, что если он попытается произнести хоть слово, то просто разрыдается, как в детстве.
– Метр восемьдесят девять, – автоматически поправил Севка.
Мажет пушкарь, мажет. Селин ударил кулаком по броне. Чуть левее, ну…