Он стоял так, чтобы даже если Орлов рухнет на пол, вместе со стулом, стол ни на секунду не помешал выстрелу. Об этом, судя по выражению лица, подумал и Орлов.
– Кстати, – вспомнил Севка, – седьмого ноября на площади будет парад.
Орлов отошел от них, стал, прислонившись плечом к дереву, глядя в сторону дороги.
– То есть без боя сдадим? – зло усмехнулся милиционер.
– Проходите в комнату, я сейчас… – ответил старческий голос из глубины квартиры.
А еще, со все возрастающим ужасом подумал Севка, получается, что комиссар и дедушка могли решить, что Севку совершенно сознательно вынули из его двадцать первого века и сунули голого и дурного в самый конец июля сорок первого года. И, что было самым страшным, Севка почему-то и сам начинал в это верить.