– Выхода… – Егоров, держась левой рукой за бок, выпрямился, его правая рука лихорадочно шарила по кобуре. – Я тебе… Я…
– А чего бояться? – Севка нащупал кобуру, передвинул ее на живот, очень удивился, обнаружив, насколько простая застежка на ней, и выругал себя мысленно идиотом за то, что не смог у дороги ее расстегнуть. – Держи.
А ведь Севке это в голову не пришло, тут старик его уел. Хотя найти сходство между забавным романом и нелепой ситуацией на дороге участнику этой самой ситуации было довольно сложно.
Нет, так ничего не получится. Нужно просто лечь на живот, потом перевернуться на левый бок.
– Значит, ушли из политической части? Оно, наверное, правильно. Я ж помню, как вы тех немцев в деревне… Какая агитация? Командовать вам нужно, товарищ лейтенант. Орденок вы за мост получили?
Комиссар его батареи, политрук Сергей Валентинович Лушников, орденоносец, ничего ему не сказал. И даже не попытался остановить. Сидел, прислонившись спиной к дубу, и смотрел прямо перед собой равнодушным, немигающим взглядом. Так, как могут смотреть только мертвецы.