Язон грел руки у печки, пока не вернулся Михай с болтом. Язон отправил Михая на безопасное расстояние, сам спустился обратно в яму, поднёс винт к тому, что выступал из днища и засмеялся. Нарезка на аппсаланском винте была сделана под другим углом и шла слева направо.
— Здесь находится обжигающая вода, она прожжёт тебя насквозь, если ты к ней прикоснёшься.
— Вы, вероятно, заблуждаетесь! — сказал Михай, наклонившись вперёд и возбуждённо размахивая рукой. — Правда — это философская абстракция, одно из тех орудий, которое наш мозг использует, чтобы приподнять нас над животными — доказательство, что мы не животные, а создания высшего порядка. Звери могут быть правдивыми, но они не могут знать Правду. Звери могут видеть, но они не могут увидеть Красоту.
— Я обдумал твои просьбы, — сказал Хертуг, неохотно отодвигаясь от искрового передатчика. — Ты получишь личные помещения, возможно: одного-двух рабов, достаточно пищи, по святым дням — вино и пиво.
— Однажды, напившись, вы посвятили меня в свой преступный план развязывания смертоносной войны среди этих невинных людей. Вы хотели устроить им бойню и посадить на шею жестокого дьявола. Я знал, что нужно делать. Вас следовало остановить. Я заставил себя молчать, чтобы не выдать свои мысли, потому что я знал выход. Со мной разговаривал человек, нанятый троззелингами — кланом честных рабочих и техников, как он уверял меня. Он хотел за хорошую цену переманить вас от кровожадных Перссонов. Тогда я ответил нет, ибо любой план нашего освобождения был связан с человеческими смертями, а я не считал это разумной платой за освобождение от цепей. Теперь, когда я узнал ваши кровожадные планы, я спросил у своей совести, что мне нужно делать. Мы все должны были перейти к троззелингам, которые обещали не причинять вам вреда. Хотя и держали бы вас, как пленника. Тогда была бы предотвращена эта бойня.