– Но я не был на месте п-происшествия, не видел участников. Насколько я понимаю, полиция, даже располагая всем необходимым, ничего не смогла сделать. Где уж мне теперь? Ведь и времени, вероятно, прошло немало.
На этот раз устраивать пробежку Фандорин не стал, сел в сани к Одинцову. Им было что обсудить.
– Вот и верь после этого специалистам, – сердито обругал Фандорин покойного «пинка». – «Нет второго выхода, нет второго выхода». Надо поскорей убираться отсюда. Спускайся первым, хромоногий!
Уош беспечно дёрнул плечами, поправляя лямку карабина.
Однако отнестись к писаному красавцу иронически мешали глаза. Голубые, холодные, они, казалось, не смотрели на человека, а испытывали его на прочность. Взгляд неспешно побродил по залу и остановился на Эрасте Петровиче, что и неудивительно: вряд ли в этом вертепе часто увидишь человека, перед которым на столе лежат белые перчатки и сверкающий шёлком цилиндр.
Ему не давала покоя записка, которую самоубийцы оставляли для властей. Две первые были у него с собой. Они совпадали слово в слово, буква в букву, и почерк тот же. Судя по словам Манефы, мазиловский староста перед тем, как «закопаться», вручил односельчанам такую же.