Он еще больше осел на кромку тротуара, руки вяло соскользнули с колен и свесились между расставленных вилкой ног. Подбородок опустился на грудь. Потом часть существа Дэнни, несильно и не больно дернувшись, отделилась и побежала следом за Тони в воронку тьмы.
Царящая в отеле тишина казалась издевательской, она дразнила эхом, которое жило здесь испокон века – скрытое, но неизбывное.
– А мне больше ничего и не надо, – он повернулся к Джеку. – Что, мистер Уллман уже намекнул насчет крыс в своем чердаке?
– Послушай, Дэнни, это не папа. Мне пытался сделать больно не папа. А я не хотела сделать больно ему. В него вселился отель, Дэнни. В твоего папу вселился «Оверлук». Ты понимаешь меня?
Потом он рухнул вперед, лицом вниз, скинув Венди; та ударилась больным боком и застонала.
– Не указывай мне, что мне делать, – зловеще повторил он и ушел в спальню. Венди осталась в качалке одна, Дэнни снова спал. Через пять минут в гостиную поплыл храп Джека. Это была первая ночь, которую она провела на диване.