Яйца Холлоранна превратились в два маленьких сморщенных мешочка, набитых колотым льдом, а кишки словно бы слиплись, сделавшись кучей замазки.
Спотыкаясь, оно поспешило через комнату к котлу. Половина длинного цилиндрического корпуса раскалилась докрасна, излучая ровный жар. Котел пыхтел, скрежетал и, как чудовищная каллиопа*, с шипением выпускал по всем направлениям облачка пара. Стрелка манометра убежала на дальний конец шкалы.
– Почему они не пытались ужалить тебя, папа? – спросил он тогда.
– Любишь барашков, док? – усмехаясь, спросил Холлоранн.
– Они-то меня здесь и заперли. Отодвиньте засов, ради Бога!
Холлоранн изнутри ощупал щеку языком, словно проверяя, не застрял ли там кусочек пищи.