Действительно, разницы никакой. Вот только вид расставленных в стойке молотков, одного из которых недоставало, словно бы очаровывал, захватывал. Дик поймал себя на том, что думает, как твердая деревянная головка ударяет по круглому деревянному шару. Бух! Замечательный летний звук. Что представляет, как шар катится по
«Оверлук» хотел, чтоб они остались, и Джек тоже хотел этого. Все, даже Дэнни. Может быть, «Оверлук», будучи огромным, грохочущим Сэмюэлем Джонсоном, выбрал Джека на роль своего Босуэлла. Говорите, новый сторож пишет? Отлично, наймите его. Пора определиться, однако, давайте сперва избавимся от этой женщины и сынка, который сует нос, куда не следует. Мы не хотим, чтобы его отвлекали. Мы не…
– Что Дэнни свое получает, я не сомневаюсь, – ответил Джек. – Он ребенок активный. Но я не забыл ни тот день в парке, ни тот вечер, когда мы ужинали. И не могу понять: все ли синяки и шишки нашего чада происходят от того, что он нет-нет, да и полетит вверх тормашками. Этот доктор Эдмондс сказал, что Дэнни вырубился прямо у него в кабинете, Господи ты Боже мой!
Когда они добрались до кладовки, Венди опустила ноги Джека и повернулась, чтоб неумело отодвинуть засов. Дэнни смотрел вниз на отца, который снова расслабился и вяло лежал на полу. Пока они тащили его, сзади из штанов выбился хвостик рубашки. Дэнни подумал: «Интересно, папа так сильно напился, что ему не холодно, или нет?» Казалось, запирать папу в кладовку, словно дикого зверя нельзя, неправильно, но Дэнни видел, что тот пытался сделать с мамой. Даже находясь наверху, он знал, что папа собирается сделать. Их перебранка звучала у него в голове.
– Вы, конечно, знаете, – сказал Грейди, доверительно склоняясь к Джеку над тележкой, – что ваш сын пытался привлечь сюда сторону извне. У вашего мальчика огромный талант – управляющий мог бы использовать его на дальнейшее процветание «Оверлука», еще больше… ну, скажем, обогатить его? Но ваш сын пытается применить этот самый талант против нас. И делает это намеренно, мистер Торранс, сэр. Намеренно.