(Извольте отвечать: чем ворон похож на конторку?)
Под ветку, на которой покоилось осиное гнездо (плод куда более смертоносный, чем сморщенные, но вкусные яблоки, которые их яблоня обычно давала в конце сентября, а тогда была еще середина месяца) отец подгреб большую кучу промокших под дождем листьев. День был ясным и безветренным. Листья дымили, но по-настоящему не горели, и от них шел запах – аромат – эхом возвращающийся к Джеку каждый листопад, когда мужчины в субботних штанах и легких «виндбрейкерах» сгребали листья в кучу и жгли. Сладкий запах, таящий в себе горечь, пряный, пробуждающий воспоминания. От тлеющих листьев поднимались большие пласты дыма, они плыли кверху, загораживая гнездо от глаз.
Вслед за этой мыслью пришла другая, от которой сделалось неуютно, даже страшно: уж не хочется ли ей думать, будто Джек виноват? Может, она так сильно ревнует? Так могла бы думать ее мать, и это было действительно ужасно. Она помнила, как в одно из воскресений отец повел ее в парк, а она ухнула на детской площадке со второго кольца и ободрала обе коленки. Отец привел ее домой, и тут мать завизжала на него: а ты что делал? почему ты не смотрел за ней? что ты за отец?
При звуке голоса он снова вздрогнул, хоть это был не глас Божий, а голосок хорошенькой официантки, которая стояла у окошка его машины, приготовив блокнот для записи заказов.
– По-моему, мне хочется, – наконец сказал он. – Тут играть особенно не с кем.
Лицо мальчика неожиданно исполнилось торжества, существо заметило это и озадаченно замялось.