Вернувшись к двери, он остановился на пороге. Все нормально. Мальчишке привиделось. Вещи, все до единой, были на местах. Надо признать, коврик слегка озадачивал, но и этому имелось логическое объяснение: какая-то горничная в день закрытия безумно спешила и просто забыла убрать его отсюда. Любое другое объяснение…
Он взглянул на часы и вскочил, зацепив ногой кипу старых накладных. Та перевернулась.
– Мужчина, не умеющий справиться с собственной семьей, представляет очень небольшой интерес для нашего управляющего. Если человек не в состоянии направлять жену и сына, вряд ли можно ожидать от него, что он сумеет выбрать правильный путь для себя – не говоря уже о том, чтобы принять на себя ответственный пост в столь значительной операции. Он…
(давай колись! энтого вот черного парня такой мандраж бьет… аж евонная спина, так ее раз эдак, сверху до низу трясется!)
Под миской яростно жужжало живое опровержение.
Лицо мальчика было спокойно, а голос невыразителен настолько, что пробирала дрожь.