Губы Холмса чуть раздвинулись в иронической улыбке.
– Нашёл? – ласково сказала Кирилла. – Умный, я сразу поняла. Это тебе сердце подсказало. Повезло тебе, спасёшься. Сядь вон туда, в угол. Сядь.
Ничего, сказал себе Фандорин. Продырявлю жениху руку. До свадьбы заживёт.
– Знаю, – с серьёзным видом кивнул Эраст Петрович. – Это означает «Господин герцог».
– Ясно. Пойдёмте, Уотсон. – Холмс открыл дверь и замер, разглядывая щелеобразный изогнутый проход футов в десять длиной, шириной же меньше фута. – Я-то пройду, а вы смотрите не застряньте. Протискиваться придётся боком. Тут-то вам и выйдет боком пристрастие к портеру и овсянке.
Эраст Петрович посмотрел на него с уважением. Видно, не зря селестианцы признали этого седобородого коротышку апостолом и ушли с ним из обжитых мест за тридевять земель. Так и должен поступать настоящий вождь.