И тому знаменье было. В небесах, объятых дымом и поджаренных пожаром всей земли той обреченной, вдруг сверкнул ярчайший луч. Как мечом рассек он небо, прорубая в черных сгустках дверь огромную из света, и серебряные ступени пробежали до земли. И сошел с небес на землю, и сошел в доспехах бога человек такой высокий, что его златые кудри, развеваясь, задевали пики величайших гор.
Нити колебались все сильнее, Сварог еще пару раз дернул за ветку, чтобы паучок не перепутал место, в котором застряла новая несчастная жертва, и отпрыгнул, поднимая шаур.
– Может быть, вы, мастер Олес, о чем-то нам все-таки не рассказываете? – с нехорошим прищуром спросил Рошаль. – Я не утверждаю, что скрываете или боитесь в чем-то признаться, но может быть, просто не считаете некоторые обстоятельства важными, а на самом деле именно они…
– Ты прекрасна, – сказал он чистую правду. – Ты настоящая королева. И настоящая женщина. И если бы все было по-другому…
Из яблоневого половодья торчали обе башни, которые разделяло каймов сорок, рядом кривились металлические обрывки какой-то конструкции, тут же крутился «скат», черный блин другого «ската» вдали, на краю яблоневого разлива, как раз всплывал из кипящего белоснежья…
– Линия обороны, – это предположение Пэвер высказал еще с вершины холма, едва углядев углубление в земле, выбегающее из леса, пересекающее по прямой, по горбам всех взгорков-пригорков равнинную часть и вдалеке скрывающееся за холмом.