Со звяком петель, со скрипом и стуком крышка одного из сундуков откинулась. Закачалась и отвалилась. А потом в воздух поднялась горсть монет, повисела – и со звоном посыпалась обратно в сундук, будто кто-то разжал невидимые ладони. Вспыхнуло несколько факелов, укрепленных в петлях на стенах трюма, и все это богатство – не иначе, как перенесенное из арабских сказок про аладдинов, лампы и пещеры разбойников, – заиграло отсветами и бликами. Взмыла вверх чаша с камнями, наклонилась; посыпались опалы и изумруды и, словно ударяясь о подставленную ладонь, разлетались в разные стороны. Задвигались слитки и золотые, украшенные резьбой и инкрустацией блюда, разворачивались тряпичные свертки, являя фигурки божков, подлетали, крутясь, отдельные монеты, словно кто-то их подбрасывал на «орел» или «решка», ордена, все в лучах и алмазах и размером с чайные блюдца, выстраивались положенным порядком, украшая чью-то невидимую грудь…