Если говорить о песнях, то не пой на море песен любовных, не пой псалмов, не пой песен землепашцев, не пой песен, воспевающих земных королей. Лучше всего, чтобы в песнях рассказывалось о море и без тоски по берегу. Морской владыка может осерчать, услышав, что кто-то в его владениях тоскует по суше.
– Приказ маскапа! Поднять на фалах сигнальные знаки «Приветствие»!
– А все потому, что на побережье Рансельгарда настоящих кругосветников не встретишь, – фыркнул случившийся поблизости Малыш Кулк. И безмятежно объяснил: – Все очень просто. Здесь прошла каракатица Нури, и что-то ее испугало. А где-то далеко за кормой она всплыла. И нам крупно повезло, что всплыла она далеко за кормой, иначе путешествовать бы нам сейчас не горизонтально, а вертикально.
Меня сразу заинтересовало не только то обстоятельство, почему человек плывет не к острову, а еще и то, что человек плыл быстро, работал руками и ногами изо всех сил, словно честолюбивый матрос, бьющийся за главный приз на водных состязаниях дивизий. Заметив наш корабль, не мог же он всерьез рассчитывать скрыться от него?
– Опять, – сказала Клади. – Опять то же самое, что было ночью. Какая-то магия, очень сильная, кто-то внушает нам, что сопротивляться не стоит…
В ответ из трубы донеслось гулкое и напрочь неразборчивое «бу-бу-бу», долженствующее, как очень надеялся Сварог, означать «будет исполнено». Вряд ли там, в машинном отделении, различали офицеров по голосам – шум от паровых котлов стоит нешуточный, да и труба искажает голос так, что и родная мама не узнала бы…