Бирнем молчал, но облегчение, отразившееся на его лице, когда он пожимал руку комиссару, сделало его почти красивым.
Он говорит: нет, не рассказ. Хорошо, что Писателя нельзя испортить неправильным обращением. Если ты в самом деле так хочешь печатать, я скажу, что надо сделать. Я отдам тебя в доработку, тебя перепрограммируют, и ты научишься пользоваться Писателем.
— Брат, — Энтони постарался, чтобы это слово произвело на Вильяма впечатление. — Ты мой должник. Удели внимание нашей проблеме. Пожалуйста, попытайся применить к компьютеру все, что ты знаешь о мозге. Речь идет всего лишь о попытке, но я надеюсь, что попытка будет честной.
— Заммо говорит, — не сдавался Антиох, — что мы, наоборот, слишком нянчимся с ними — они, мол, животные, а мы обращаемся с ними как с людьми.
Антиох, брошенный хозяином, одиноко стоял перед застекленной стеной, за которой простиралась главная полевая лаборатория.
— К несчастью, между тобой и этим человеком будут проходить гамма-лучи.