– Потерпите, милые! Потерпите, хорошие! – стала уговаривать Кирилла. – Сколько можете, терпите. Кто много страдает, тот Господу милей. Я вам сказку расскажу – весёлую, лёгкую. А как закончу, снурком серебряным дёрну, и також легко душеньки улетят.
Да уж, подобных экипажей Фандорину видеть ещё не доводилось.
Вдруг серая перестала хрупать, поставила уши торчком и покосилась в сторону Эраста Петровича выпуклым глазом. Мягкие ноздри раздулись. Лошадь повернулась и фыркнула лежащему прямо в лицо. В то же мгновение Уошингтон Рид открыл глаза и сел, а в руке у него откуда ни возьмись появился револьвер.
– А Сигумо может! – блеснула глазами Эми. – Облик у него паучий, а дерьмо человечье, потому что он оборотень. Я сразу тогда сказала Сатоко-сан: «Неспроста это, берегитесь. Какой-нибудь нечистый дух подбирается к вашему супругу». Сказала я так или нет?
На треугольном пространстве, зажатом между тыном и обрывом, стояли семь основательных домов в два этажа, около каждого хозяйственные постройки. В стороне – амбары, большой коровник, свинарник, кузница, корраль. Повсюду горели масляные фонари, и было видно, как любовно, тщательно обихожен здесь каждый клочок земли. Посередине поблёскивал чёрной водой идиллический прудик. На клумбах благоухали цветы. Через аккуратно выложенный камнями ручеёк был перекинут кукольный мостик.
Но недра каньона ещё были окутаны мраком. Фандорин, нагнувшись, долго вглядывался в темноту, но тела несчастного Морония так и не разглядел. Лишь где-то далеко внизу шумела быстрая вода.