Эндрю ощущал свой мозг изнутри. Только он один. И он знал, что все было хорошо, а потому в течение долгих месяцев, которые потребовались для обретения полной координации движений и планомерного включения всех позитронных связей, он много часов ежедневно проводил перед зеркалом.
Их подвели к автомобилям с дистанционным управлением — естественно, ни один благородный, уважающий себя юпитерианин ни за что на свете не согласился бы настолько уронить собственное достоинство, чтобы разместиться в одном автомобиле с такими тварями. Автомобили со страшной скоростью устремились к центру города. Роботы, однако, успели подсчитать, что город протянулся миль на пятьдесят из конца в конец и уходит под поверхность Юпитера как минимум миль на восемь.
Лэннинг недовольно отвернулся и, наконец, заметил математика.
— За последние два дня я сосредоточился на самоанализе, — сказал Кьюти, — и пришел к весьма интересным результатам. Я начал с единственного верного допущения, которое мог сделать. Я существую, потому что я мыслю…
— Ускорения не было! Значит, корабль работает по совершенно неизвестному принципу.
Лэннинг откинулся в кресле. Некоторое время длился молчаливый поединок. Наконец старый роботехник покачал головой.