Сама же хозяйка проявляла очаровательную скромность. «Нет, нет, возражала она какому-нибудь расчувствовавшемуся гостю, — я не назвала бы это „поэзией в свете“. Вы слишком добры ко мне. В лучшем случае это просто „световирши“». И все улыбались милой шутке художницы.
Эдвардс сардонически подумал, что такой плотский элемент, в сущности, излишен, и пожалел, что не парит сейчас где-нибудь в сотне миль отсюда над какой-нибудь безлюдной глушью вместо того, чтобы болтаться в небе над Мемориалом, высматривая малейшее подозрительное движение в толпе. И все из-за идиотского традиционного ритуала рукопожатий.
— Не думаю, чтобы все дело было в одном слове…
Дилэнси поморщился, но промолчал — он знает свою мать.
— Но вы не должны уничтожать их! — закричал Реало. — Вы не можете их уничтожить! Они никому не причинили зла!
— Нет! — сурово ответила она. — Я не хочу об этом слышать. Мы так легко не сдадимся. Мой ребенок не будет воспитан роботом, даже если понадобятся годы, чтобы отучить ее от Робби.