– Это хорошо, господин. Потому что нести двоих – слишком тяжело даже для такого выносливого человека, как вы.
Дисциплинированное сознание Эраста Петровича отказывалось пробуждаться, когда под окном ржали лошади или дрались пьяные ковбои, но на негромкий, малоприятный щебет фальшивой лазоревки откликнулось моментально.
– Одолел кривой слепого, да сам без глазу остался.
Эраст Петрович этой межконфессиональной панихиды не видел.
– Как закопалась? – охнул Кохановский. – Неужто из-за переписи!?
– Кстаты пло дэвушку, – ответил мне господин со своим твёрдым акцентом, который с годами, увы, становится всё хуже. – Мы выслушалы её отца, надо лассплосыть и её. Не мешало бы и поподлобнее поговолыть с доктолом. Но не ланьше, чем я поговолю с плофессолом Смайли.