Едва Эраст Петрович, добившись от хозяйки самовара, сел жевать свою сухую булку, дверь комнаты распахнулась, и вошёл его слуга, по-прежнему в малиновой ливрее, с целым набором кульков, пакетов, свёртков.
Но, присмотревшись к великому и ужасному «Фэндорину», сообразительная Эшлин поняла, что он не так уж и ужасен. Более того, этого умника можно отлично использовать в интересах дела. Ещё лучше получится. Соотечественнику Стар поверит охотнее.
Трасса шла через плавные холмы, сплошь покрытые травой, и казалось, что поезд покачивает на неспешных волнах океана. Потом, на самом горизонте, степь вздыбилась зелёными морщинами гор, будто навстречу двигалось гигантское цунами. Где-то там, у подножия, и располагался Круктаун.
– От имени апостола Морония и всей нашей общины приношу тебе глубокие извинения, добрый путник. Прости наших неразумных братьев. Они действовали по собственному почину и будут сурово наказаны. Я – старейшина Разис. Остальные старейшины и сам апостол просят тебя пожаловать к ним для беседы.
Выходило, что всем, положительно всем, даже этому игроку на дудке, про историю известно!
Причина этой странной реакции объяснилась незамедлительно. Каждый встречный, кого Эраст Петрович видел из окна кареты, был при кобуре, даже подростки. На крыльце лавки с вывеской «ГЕНЕРАЛЬНЫЙ МАГАЗИН МЕЛВИНА СКОТТА», положив ноги на перила, сидел человек с погасшей сигарой во рту – так у него револьверов было даже два, непонятно зачем. Из-под низко надвинутой шляпы поблёскивали глаза, смотревшие прямо на чужака.