Или вовсе не «хе-хе»? Я-то уже созрел, мне такие агитки ни к чему. Я знаю, что быть слабым – это страшное преступление по отношению к себе, любимому (в первую очередь), к своим близким и к своей нации. Жаль, что я понял это слишком поздно, но... Я это понял.
– Я уже сказал, – Руденко снисходительно усмехнулся и неожиданно посмотрел на меня «сверху вниз» – ну прямо как Федя. – Потому что мы братья.
– Мне... – я глянул в зеркало: да ничего, обычная история – типичное для меня легкое прибледнение. На этот раз, правда, сугубо эмоциональное, самосгенерированное, вне связи с какими-либо признаками угрозы организму извне.
– Не понял?! – насторожился я. – Ты что, хочешь...
Я бы тоже поучаствовал – с гантелями. Если бы успел. Федя сейчас в таком состоянии, что мои шансы на «порезвиться» практически равны нулю.
– Если очко железное – можете забрать вот эту тачку.