Особых же примет не было вовсе: я не мог вспомнить ничего такого, что сразу бы бросалось в глаза – ни татуировок, ни шрамов, ни пирсинга какого завалящего или хотя бы паршивенького биопротеза для разнообразия.
Отец тоже рискует. Поймают за общением с гусем-изгоем – влетит по первое число.
Не успел докурить, слышу, у Филина телефон звонит. Я уже привык к его звонку: этакая заводная «самоделка» – первые такты «They Want War» в исполнении достопочтенного камрада Удо Диркшнайдера.
Да, это факт. В таком состоянии решать вопросы – только делу вредить.
А тут еще публика вредная, охочая до кровавых зрелищ, заулюлюкала, завыла, загудела вразнобой. Ну и сорвался сержант: выдал маловразумительный боевой спич (по показаниям очевидцев, и за вычетом мата, что-то вроде: «ну, держись, сопляк – хамишь ты как взрослый, так что и получишь не по-детски...) и бросился на Бормана, как и подобает сильному и глупому воину.
– Ладно, уговорили. Будем и дальше играть вслепую...