– Еще один такой звонок – я выкину этот телефон и ты больше никогда не увидишь сына, – свернул общение Филин. – Глянь обращение, вычти время истерики, и позвони когда сказано. Бывай.
Извлечение занимает недопустимо много времени. За пояс совать и пробовать не стал: я дитя военного, с детства знаю, что это даже не смешно. Нужно или специально оборудовать сумку, или...
Федя ненавидит ожидание. Особенно, если это ожидание чего-то необычайно важного, не побоюсь пафоса – судьбоносного. В такие моменты его обязательно нужно чем-то занять, загрузить, как можно плотнее, чтобы дикая энергия, клокочущая в его могучем организме, не разрушила его самого и всех окружающих. Загружать можно чем угодно, лишь бы это было трудоемкое занятие: бегать, драться, таскать что-то тяжелое – в общем решать не сопряженные с интеллектуальными изысками задачи, требующие значительной физической активности.
Филин общался с абонентом на каком-то непонятном языке. Разговор был короткий, я разобрал всего два слова – Лечи (причем не с «и» в окончании, а – «Леча») и в самом конце – русское «давай».
– Ну, в смысле – тачка его у подъезда, да?
– То есть вы собираетесь познакомить нас с людьми, которые будут заниматься нашим делом?