– И как же вы намерены обратить это несчастье в счастье? – осведомился Фандорин.
– Хорошо. Заберём «достойнейшую девицу» с собой.
Но когда я наконец оказался внутри башни, перед моими глазами предстало зрелище, от которого всё раздражение разом улетучилось.
Никогда ещё не видел я Холмса таким разозлённым. Он не говорил, а цедил слова сквозь зубы.
В маленьком открытом отсеке на лестничной площадке между первым этажом и мезонином разместился телеграфный пункт с несколькими аппаратами. Все они стрекотали как заведённые.
Эраст Петрович быстро пересёк улицу и включил фонарик.