Глянул маршал на бесконечные ряды диверсантов, улыбнулся.
Подполковники встречают меня гробовым молчанием. Они, конечно, не знают того, что случилось в коридоре, но и того, что случилось тут, в кабинете, вполне достаточно, чтобы уже меня не замечать. Я – выскочка. Я внезапно взлетел высоко, но, не понимая этого и по достоинству не оценив случившегося, на этом месте не удержался и сорвался в пропасть. Я – никто. И моя участь их не беспокоит. Их интересует более важный вопрос: будет ли удар по мне перенесен и на моего столь ими ненавидимого шефа.
Черная крыша плывет по зеленым волнам сирени, как плот в океане или как старинный броненосец, низкобортный, с неуклюжей трубой. Над трубой вьется легкий прозрачный дымок.
Плохо быть гражданином страны, по дорогам которой со скрежетом и лязгом идут броневые колонны освободителей. А разве лучше быть в числе освободителей?
– Да. – Но изменилось решительно все. Короткий ответ звучит резко и четко, как военная команда. Тот же мужской голос: – У вас все хорошо? Мы волновались. Вы так долго не звонили…