— Бамбара-Чуфара! Лорики-Ерики! Явись передо мной мой военный министр, повелитель страх-птичек, Колька Горнов!
И всякие другие были неудобства. С той же едой, например. Чувствую своим мушиным носом благоухание, аж слюнки текут, а гляну, что это так пахнет, меня с души моей человеческой воротит... Другими словами, были в моем положении и минусы. Но не буду вдаваться в эти подробности, тут можно сто лет говорить, а по существу — ничего.
Милиционеры с грохотом пороняли свои автоматы и наручники. Один жалобно спросил: — А что нам делать-то тогда?
— Но мы еще не сдаемся! — жизнерадостно заявил Кубатай. — Мы еще побрыкаемся! Для начала мы решили вновь объединиться с вами. Ватсон, у вас найдется глоток виски?
И мы помчались, временами проваливаясь в снег по пояс.
И на арену, неумело хохоча и улюлюкая, вынеслись ДЗР-овцы. Яркие цветастые трико эффектно облегали мускулистую фигуру генерала и деликатно драпировали стройное тело переводчика. В руках Смолянина была крошечная гармошка, у Кубатая — небольшая гитара. Лица их покрывал толстый слой разноцветной гуаши. Шевелюра Смолянина сияла, отросшая на голове Кубатая щетинка нежно зеленела. На середине зала друзья остановились и с ужасом огляделись по сторонам.