В чем, в чем нельзя отказать моей приятельнице-ведьме, так это в чутье. Вот и сейчас она каким-то седьмым, а то и десятым чувством поняла – дело провалено, не уговорить меня никак.
Внизу что-то негромко грохнуло, скорее всего картина со стены сорвалась, или, к примеру, кочережка каминная навернулась. Да мало ли разных звуков в пустом деревянном доме раздается? Но Милана в данный момент не была склонна к анализу, вместо этого она всем телом вздрогнула, побледнела как лист бумаги и уцепилась за мое плечо.
И верно, коллекция машин у ворот загородного дома покойного Хвощова увеличилась еще на одну иномарку, на этот раз желтого цвета.
– Полина – переступая с ноги на ногу поправила меня обитательница кладбища – Полина ее зовут.
Умрун верно расценил мой тон, фолиант с треском захлопнулся, аж переплет чуть не лопнул.
– Саша! – щеки Ряжской запунцовели, а Вагнер не удержался от двусмысленной улыбки.