Не исключено, что я ту подцепил хворь, которую в Европе называют «адреналиновым голоданием». Но лично мне хочется думать, что таким образом я пытаюсь сохранить в себе часть качеств, которые свойственны любой людской натуре, и доказывают, что я все же живой. Не стоит забывать, что мой обычный круг общения – мертвые, а это очень и очень специфическая публика. Вот эмоции, которые я получаю в переделках, и выступают неким противовесом трудовым будням.
А вот Ряжские не удивили, все обстоит так, как я и предполагал. Ну, разве что Павел Николаевич соригинальничал, решив пустить меня в расход после усиленной эксплуатации. Все все-таки не зря он мне с самого начала не понравился, еще тогда, когда его проклятие доедало. Надо было ему дать умереть. Надо. Но нет, пошел на поводу у чувств, проявил гуманизм на пару с состраданием, и вот результат.
Впрочем, ничего пока не потеряно. Мир слухами полнится, а Москва, как известно, большая деревня, наверняка кто-то что-то да слышал. Все же тут ведьма погибла, а это тема резонансная. Тупо драку можно было бы и скрыть, но вот смерть товарки вряд ли получится замолчать. Другое дело, захочет ли этот «кто-то» со мной на столь скользкую тему беседовать, но аргументы для откровенности всегда отыскать можно.
Это заведение, по сути своей, эдакая нейтральная полоса, на которой никто никого не тронет, потому тут кого только не встретишь. И ведьмы, и оборотни, и вурдалаки – все приходят сюда поесть, попить, узнать новости. Но самое главное – здесь можно обсудить дела даже тем обитателям Ночи, которые в данный момент друг с другом в конфронтации находятся. Например, сделать первые шаги к окончанию военных действий, не опасаясь того, что предложение о встрече для разговора о мире это только ловушка.
Вот так, размышляя на данную тематику, я и добрался до дома, где у подъезда меня встретил таксист, так и не покинувший своего поста.
– Так реконструкция – заулыбался призрак – Да-да, милостивый государь. Выделили, знаете ли, фонды, хватило и на дорожки новые, и на ворота…