Меня так и подмывало спросить о том, с чего они столько времени тянули с ликвидацией Хвощова, но я не стал этого делать. Все равно соврут чего-нибудь или разговор в сторону уведут. Да и истинная причина могла оказаться весьма тривиальной, вроде – Антон как смог, так и прибыл.
– Бывает еще и не так – глянула на меня Ряжская – К тому же не факт, что Хвощов из твоего списка и тот, которого знала я одно лицо.
– Интересно живете – он завел машину – Ночные прогулки по кладбищу – это звучит внушительно.
Я развел руки в стороны и виновато улыбнулся, как бы говоря: «Ну, вот такой я упертый. Что поделаешь?»
– Лично мне все едино – жива она, мертва. Нас ничего не связывает.
Странно прозвучит, но я к ней очень привязался. Так, как, пожалуй, за всю свою жизнь ни к одной живой девушке не привязывался. Может, потому что она у меня никогда ничего не требовала? Ни слов, ни клятвенных заверений в любви, ни гарантий, на которых строятся отношения между мужчиной и женщиной? И мне, в свою очередь, от нее ничего не нужно, если не считать кое-каких мелких услуг, связанных с проникновением в чужие дома и тайны.