Тот протянул господину маленькую баночку. Несколько плавных втирающих движений, и у Скорика вся физия законопатилась.
Кинулся развязывать, а Ташка твёрдая, холодная. Будто телячья туша в мясницком погребе.
Её лицо было близко совсем, и ещё пахло особенно, одновременно сладким и горьким. Сенька сглотнул, глазами захлопал, про всё на свете забыл, даже про Князя. Не захотела она баловаться, с Князем-то. Выходит, не любит его?
Это он увидал шишку на лбу и распухший нос, которым Скорик въехал в каменный пол.
– Ещё бы, – усмехнулась она. – Иннокентий Романыч так важно уходили. А за перчатками возвращаться – весь эффект испортить. Берите, Иван Федотыч.
– В засаде, что ли сядем, с пистолетами? – Идея Сеньке понравилась. – И мне пистолет дадите?