Коротко говоря, зеваки рты разинуть не успели, а уж все трое пацанов, что собирались баклана китайского чистить, лежат вповалку и вставать не спешат.
– “Много” – это сколько, уважаемый? – спросил Очко, когда Князь захлебнулся ненавистью и умолк.
Пошёл Скорик назад, на Маросейку. Сунулся в лавку – заперто. Один попугай Левойчик за стеклом сидит, глаза таращит и орёт чего-то, снаружи не разберёшь.
Лизнул конверт языком, заклеил, а через пару минут уже входил во двор Третьего Мясницкого участка.
Наконец, осмелев, Скорик подошёл, встал на приступку, заглянул через подоконник.
– Ты, Князь, конечно, налётчик видный, на росте, но молодой ещё. Куда тебе в тузы? Своей колодой обзавёлся безгоду неделя. Да и рисковый больно. Вон вся псарня тебя ищет, а у меня тишь да гладь. Отступись добром.