Может быть сидящая в клетке женщина – печально известная людоедка-затейница, которую ловили всем миром? Я посмотрел по сторонам – на висящие в других шарах трупы. (Трупы без дураков – соседи по заключению, очевидно, провели в своих клетках несколько больше времени – поскольку были настолько мертвы, что успели сгнить в труху и прорости мхом).
Открывшаяся картина поражала воображение: тесная коморка была заставлена мириадами бесполезных реликтов докомпьютерной эры: абажуры, банки, вазы соседствовали с гардинами и дуршлагами. В куче хлама блестела бисером поеденная молью епитрахиль. Гараж, словно вселенная, казалось, содержал в себе все.
Степанович слушал этот бред, с ощущением нарастающего кошмара. Похожие чувства, видимо, испытывали и его офицеры. Первым не выдержал оперативный дежурный.
Но не успел я начать сборку, как услышал глухой удар. В заблокированную дверь начал бить здоровенный, размерами с полтора меня полицай. Слева и справа от него виднелись полицаи обычного для Москвы размера – полтора метра с фуражкой.
Крыть было нечем, и я сел, погрузившись в собственные невеселые мысли. Мне нужно было собраться с мыслями и позвонить маме. Рассказать, чтоб не пугалась, когда вернется в пустую квартиру. Еще нужно было предупредить патронажную сестру, чтоб иногда проведывала старушку в моё отсутствие.
Именно что в сторону – вибрация двигателя и неоднородность воздушных потоков, как я понимаю, не давали возможности точно прицелиться и попасть в цель. Но, нельзя сказать, что оператор дрона не старался – пули били в асфальт, высекали искры из столбов, свистели вокруг.