Встал и руку протянул. У Скорика немножко отлегло, а то уж думал всё, со святыми упокой.
– Ах так! – Пристав швырнул букет на пол. – В любви и на войне все средства хороши. Я тебя мало что в тюрьму засажу, так ещё богадельню эту сиротскую, что ты подкармливаешь, разгоню к чёртовой матери. На ворованные деньги существует, новых воров растит! Так и знай, моё слово – сталь!
Смерть иголкой мельтешит, а сама на Сенькину белизну поглядывает.
– По Хитровке, один? – удивился Упырь. – Без псов? Ишь, отчаянный.
– С т-твоим исчезновением убийца на несколько дней потерял след. Но потом ты появился на Хитровке, и это сразу стало известно преступнику – не знаю, случайно или неслучайно. Откуда-то он узнал, что ты вошёл в Ерошенковскую ночлежку, и устроил засаду недалеко от выхода. Твоя неосторожность чуть не стоила тебе жизни. (Восьмой раз – щёлк.)
Инженер на него только рукой махнул: иди, мол, не мешай, черт с тобой.