— Нет, но я так думаю… Думаю, что двух мы убили, — беззаботно отвечал Джентиле.
Нет, он ничего не мог с собой поделать. От этих картин и этих мыслей, как ни пытался он это остановить, но наливался он лютой, холодной злобой. Такой сильной злобой, которая и рассудок на мгновение помутить могла.
— Да, сеньор, — сказал арбалетчик и убежал.
— А ну, пойди ко мне, — без веской уже ласки произнесла девушка.
— Чего смеётесь, экселенц? — Спросил он у господина.
— Брат Семион говорил, что Сыч всё время там играет.