— Хватит, Фильшнер, — теперь Волков говорил с капитаном без всякого лукавства и глупой деликатности, — вам меня не взять, а попробуете, так… — он сжал свою великолепную перчатку из отличного железа и показал кулак капитану, — раздавлю ваших людей за час. Половина ваших солдат — дрянь, будь вас даже больше, я бы не испугался. Так вас ещё почти в два раза меньше.
— Эшбахт, — окликнул его Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург, — а что будет с прахом?
— Висельник, бродяга, сволочь, как тебя в дом пускать такого грязного, денег же полные карманы серебра, а не можешь себя в человеческом обличии держать…
Волков не одёрнул молодого офицера за его забывчивость. Видел, по лицу, что дело серьёзное.
Волков невольно улыбнулся, представляя их лица. Он был уверен, что увиденное им не понравилось. Да, это было не их место, тут негде было построить хорошую баталию в двадцать шеренг. Место узкое. Только колонна шириной в пятнадцать человек тут смогла бы развернуться. Так что по началу боя из всех их семи сотен прекрасных пехотинцев драться смогут только первые четыре ряда, только шестьдесят человек. А остальные просто будут стоять в колонне под огнём пушек, аркебуз, арбалетов и мушкетов. Стоять и ждать. Да и атаковать им придётся в гору.
Ну, не она же в её неудачах виновата. Да и можно ли её старания считать неудачными? Кое-что у неё получалось.