— Оплачу мой друг, всё оплачу. — Заварил его кавалер.
— Эй, — заорал Сыч, — святой человек, ты тут?
— Скажи, что везёт ему сильно, не буду я его наказывать за обман его. — Она взяла из кошеля талер и кинула его Люббелю. — Собери стекло да отправь ему обратно. И напиши, что если он недоволен будет, так пусть приедет сюда и скажет мне о своём недовольстве. А уж я найду, что ему ответить.
— Опять вы за своё, братец? Опять войну затеяли? Граф просил вас с горцами мириться, а вы их опять били? Господи, немолоды ведь уже, другие господа, вон, охотой развлекаются, а у вас другой забавы, кроме войны, и нет.
— Господин, а колбаса жареная? — Удивлялась Мария, стоя со сковородой, в которой шипела на масле кровяная колбаса. — А ванна как же?
Ещё до обеда в лагерь влетел молодой офицер из людей фон Финка. Быстро ехал, конь в мыле. Сам был так взволнован, что нашёл Волков и, не слезая с коня, говорить начал.