— Отчего же ты не весел? — Спросил он монаха, едва скрывая улыбку. — Тебе же епископ дал утварь.
Он и заметить не успел, как она быстро схватила золотой, словно кошка лапой сгребла, секунду, меньше даже, подержала его пред глазами и спрятала в кулачке, сидела теперь счастливая.
Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург ничего не говорил, он был весь во власти зрелища. Смотрел во все глаза, не отрываясь.
Монах взял щипцы и что-то вытащил из раны, что-то маленькое, в ноготь длинной, и розовое.
— Эк, вы хватили, дом как у Брюнхвальда, — Сыч даже засмеялся, — там такие хоромы, у него жена, что гусыня золотая, деньги носит и носит, а у меня и вовсе нет жены.
Но пройдя десяток шагов, она уже про лекаря позабыла, невелика была победа. Теперь она думала о настоятеле храма Святого Николая Угодника, отце Бенедикте. Вот он её интересовал, девушка пока и сама не могла понять, зачем ей этот сановитый поп, но знала, что пойдёт к нему знакомиться. Может, и не сейчас, но обязательно пойдёт.