Михель Цеберинг шёл рядом, косился на кавалера, и вид у него был едва ли не испуганный. Волков невольно усмехнулся. Этому Михелю вряд ли было больше двадцати. А дело, в которое он влез, было для мужей солидных, мужей опытных. Как те, с которыми они только что встречались.
— Слышишь, Люббель, напиши, что я от него настоящее стекло жду, иначе пожалеет он.
— Да-да, — отвечал ему гауптман, отвечал не очень вежливо, словно хотел закончить этот пустой разговор побыстрее, — а ещё на балу у графа. Меня зовут Фильшнер, я капитан Его Высочества герцога Ребенрее, да продлит Господь его дни.
— А Вальдсдорф — это толстяк из городского совета города Рюммикон, — вспоминал Волков этого неприятного человека.
— Нет, придёт человек от герцога меня брать, вы просто постоите рядом под моими флагами и всё.
— Я был там, — Волков перешёл на ламбрийскй язык, ему нравилось говорить на нём, — я осаждал это город.