«Горлица моя сизокрылая, день за днём проходит жизнь моя в тоске, пусты все дни, ибо вас я не вижу. Не вижу глаз ваших сияющих, уст ваших алых».
В общем, еды они взяли с собой на три дня, не больше. Или они собираются разбить его за три дня и поживиться в Эшбахте, или им придётся грабить всех вокруг.
— Я храбрец? — Говорил фон Финк. — Ах, да, да… Я слышал, что вы недавно дрались опять, вон, рана у вас ещё не зажила.
— Я слышу, Карл, слышу. А где мои оруженосцы, где мой конь?
Люди фон Финка и сержант Вилли с пятью десятками стрелков быстро уходили на запад вдоль оврага.
— Волосы, волосы, волосы, — шептал она, подняв глаза от книги в зеркало, — «не глупой силой рук, а лишь дерзновением души, всё презирающей, и волей неуклонной», — повторила она последние строки в абзаце. — «Дерзновением души».