(Что за лепесток, почесал затылок Сенька. И кто это “он”? Ладно. Может, после прояснится?)
Барин подождал, пока Маса и Сенька выйдут. Не сказать, чтобы очень уж торопился от пристава бежать. Хотя чего тут бегать: как донесутся шаги – в темноту отойти, и нет тебя.
После ещё долго учился шампанское пить: кладёшь в него клубничину, даёшь ей малость пообвыкнуться, размокнуть и губами вылавливаешь. Потом выдуваешь пузырчатое пойло до дна, и по новой.
Вот гады, вот псы поганые, возмутился Скорик. Так всё перекрутить, так переврать! А про Эраста Петровича и Масу ни слова, хотя господин Неймлес оставил в участке пакет на имя главного полицейского начальника и всё как есть там описал.
– Скажи-ка ещё что-нибудь, – попросила Смерть. – Не решусь никак.
И шлёп Сеньке в упавший картуз монетку – пятиалтынный.