За ним шли Увалень и Максимилиан. Максимилиан нёс его шлем, Увалень его перчатки. Взгляд кавалера был хмур, на всех смотрел он взглядом таким, каким ищут в подчинённых недочёты и упущения. Солдаты при его приближении вставали, подтягивались, становились серьёзны, желали ему здоровья и просили Бога беречь его.
— День-два? Значит, совсем немного не поспели мы. — Размышлял Сыч, всё ещё разглядывая лачугу.
— Коли вы пришли с тайной хворью, — продолжал Отто Лейбус, его явно заинтриговала эта умная девушка, — клянусь распятием, что тайна ваша останется тут.
Подъезжает и, улыбаясь, здоровается. Они не виделись с утра.
— Вы… — Глаза Элеоноры округлились, она не могла поверить в это. — Вы не посмеете казнить женщину.
— Зачем это ты к нему поедешь? — Спросил Волков, хотя и так знал, зачем хитрому монаху нужно ехать к доброму епископу.