— Ну, через год, другой пойдёт, — беззаботно заявил Бертье, — пока же можно и обручиться, а я подожду, когда невеста станет для свадьбы пригодна.
Он, вроде, даже этим кичился, красовался перед Максимилианом.
— Прибежал — кричит: «Господин, кто-то рубит ваш лес. Я в темноте не видел, кто, но всё слышал. Рубят сволочи». А лесу-то у меня кот наплакал, меньше, чем у вас, господин Эшбахт, я, конечно же, на коня, сыновей с собой взял. Еду к реке, тороплюсь по рассвету, а как доехал, так увидал…
И на пути его попался один из сержантов горцев. Ядро ударило его в бок и разорвало надвое, кинув останки в общую кучу мертвых горцев.
— Не смейте, Бригитт! — Воскликнула госпожа Эшбахт. Повернулась к кавалеру и заговорила возбуждённо. — Неужели вы осмелитесь? Это низкий поступок даже для вас!
— Отступитесь от меня, не то задохнусь от вони вашей, — говорит госпожа Эшбахт и всё морщит носик. — Несёт от вас конюшней, словно конюх какой, и живёте там среди коней.